“Я дышал воздухом его сказок..”
В рамках проекта “Тонино Гуэрра” общественная организация “Русская Инициатива” рассказывает о жизни, творчестве и влиянии на русскую культуру итальянского сценариста, мы публикуем фрагменты из интервью Лоры и Тонино Гуэрры о знакомстве, дружбе и крепкой связи с советским кинорежиссёром, сценаристом и художником Сергеем Параджановым.
Их дружба началась с первой встречи в 1973 году, когда сценарист Т. Гуэрра со своей женой Лорой прибыли в Тбилиси.
На фото справа Тонино Гуэрра в гостях у Сергея Параджанова в тбилисском доме
Тонино: С Параджановым меня связывает одна встреча. Одна не по количеству, а в целом. Но каждое общение с ним я воспринимал как очередное знакомство. Оно касалось его волшебного присутствия, которое ощущал всегда и везде, где бы ни находился, — дома, в Италии. Москве, Тбилиси… Я дышал воздухом его сказок…
Лора: Нас захотел познакомить с Параджановым и повел к нему домой Эльдар Шенгелая. Туда мы приехали с Рустамом Хамдамовым, позже пришла Софико Чиаурели, другие известные грузинские кинематографисты.
Кукольный театр у ореха
Лора: Что делал Сережа в ожидании Тонино? Во дворе, под ореховым деревом, рядом с фонтаном, рассадил всех кукол, сделанных им собственноручно. Деревянные перила лестниц изумительно раскрасил в белый и красный цвета, развесил свои ковры, вместо тарелок на домашнем столе разложил листья инжира. Там же неповторимым натюрмортом выложил экзотические салаты. Вместо скатерти сверкало зеркало. Все стоя дожидались нас, чуть припоздавших. Мы взбирались на горку, рассматривая балконы, откуда слева и справа гроздьями свешивались соседи, предвкушая очередной спектакль Параджанова. После той встречи Тонино каждое утро в восемь часов приходил только к Сержику.
Гуэрра — по сути первый иностранец, гостивший у Параджанова. Потом у него бывали Франсуаза Саган, Марчелло Мастроянни, Аллен Гинзберг…
Режиссер Сергей Параджанов и итальянский актер Марчелло Мастрояни в гостях у Параджанова, 1990
Лора: Знаете, как Сержик любил приветствовать Гуэрру? Кричал своим характерным голоском: «Та-ни-на! — Шта-ни-на!» (Смеется.) Какие потом возникли взаимные симпатии!
Параджанов отыскивал какие-то немыслимые ателье в старой части Тбилиси, тащил за собой Гуэрру через эти бесконечные закоулки и с гордостью показывал как прямо на улице на болванках мастера шьют знаменитые грузинские кепки-аэродромы, как у Мимино из фильма Данелия.
О заключении Параджанова
Тонино: Подобные новости поступали к нам из уст всезнающих литературных секретарей, переходивших от одного именитого человека к другому. Меня, видимо, информировал странный русско-албанско- итальянский человек — Анджело де Дженти, в 1975 году сопровождавший нас с Антониони в дни Московского кинофестиваля. Этот парень постоянно ездил в Россию.
Лора: Мне кажется, он работал агентом КГБ… Позвольте рассказать малоизвестную историю. Приехав в Москву, Тонино и Антониони первым делом спросили меня и «прикомандированного» переводчика: «Как передать деньги для нужд арестованного на Украине Параджанова?» Все (и я с ними) пошли на прием к Ермашу, тогдашнему председателю Госкино СССР. Антониони и Гуэрра сразу заявили о намерении помочь установить в отсеке лагеря, где сидел Параджанов, холодильник, телевизор… На что Ермаш ответил: «Мы не можем этого сделать — в наших тюрьмах условия заключения для всех одинаковы».
Тонино Гуэрра сыграл ключевую роль в освобождении Параджанова из тюрьмы. Чтобы помочь режиссёру, Гуэрра договаривается в 1981 году о прохождении курса особых процедур в элитном советском санатории Ликани, находящемся в Западной Грузии.
Через знакомых выяснилось, что здесь же проходит курс очищения от шлаков боржомской водой первый секретарь ЦК Компартии Грузии Шеварднадзе. В этом санатории Гуэрра и встретился с Шеварнадзе, где рассказал госчиновнику правду о режиссёре.
Сергей Параджанов
О встрече с президентом Грузии Эдуардом Шеварднадзе по поводу судьбы арестованного тогда Параджанова
СПРАВКА:
Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе — советский и грузинский политический и государственный деятель. 1-й секретарь ЦК комсомола Грузии (1957—1961), министр внутренних дел Грузинской ССР (1965—1972), первый секретарь ЦК КП Грузии (1972—1985), Министр иностранных дел СССР (1985—1990), Министр внешних сношений СССР (ноябрь — декабрь 1991). Герой Социалистического Труда (1981). Член Политбюро ЦК КПСС (1985—1990), ближайший соратник М. С. Горбачёва. Президент Грузии (1995—2003).
Тонино: Напомню: в 1981 году Сержик сидел в тбилисской тюрьме. А я находился в Ликани (Западная Грузия), в элитном санатории. Вдруг разнесся слух — для прохождения курса особых процедур сюда приезжает Шеварднадзе, в то время первый секретарь ЦК Компартии Грузии. Мне было любопытно узнать, как он лечится, ибо Шеварднадзе ежегодно проводил здесь часть отпуска. И я выяснил: боржомской водой ему вычищают шлаки. Спустя пару дней по моей просьбе я прошел ту же процедуру. Тогда же я встретился с Шеварднадзе. Он был исключительно вежлив, внимателен. Но замечу: еще до знакомства произошел заочный обмен нашими своеобразными рецензиями. По просьбе Шеварднадзе нам показали документальный фильм о Виггорио Селла (уникальный итальянский фотограф-исследователь), подготовленный Резо Табукашвили, нашим другом. В свою очередь Шеварднадзе увидел «Амаркорд» — ленту Феллини, снятую по моему сценарию.
Тонино: Наш разговор я начал тем, что восхитился искусством Параджанова. Затем объяснил, почему в Советском Союзе недооценивают его творчество. Я сказал Шеварднадзе: «Сержик — по сути единственный режиссер в мире, кому удалось передать на экране непрозрачный, мерцающий воздух сказки-мечты. Из любого пейзажа он делал натюрморты, киноживопись. Все его персонажи выглядят преувеличенно (глаза, усы, брови), словно герои Чаплина 20-х годов. Но это не протест против дней сегодняшних или всей нашей жизни. Это мощная воля Параджанова, заставляющего людей переселиться в иной мир, присущий только ему самом)’. Мир, переполненный легендами и народными фантазиями». Я рассказал первому секретарю ЦК республиканской компартии, каковы масштабы огромного интереса в Европе, в частности во Франции и Италии, к «темным» главам жизни Параджанова. Туг же сообщил Шеварднадзе, что я посол общественных комитетов за освобождение Сержика.
Лора: В разговоре с Шеварднадзе (Тонино тогда не хотел говорить об этом) я в ходе перевода от себя сообщила: накануне приезда в фузию Гуэрра в моем присутствии беседовал по данному поводу с президентом Франции Миттераном. Причем, заранее узнав о предстоящей встрече, парижские журналисты звонили нам в Италию.
Обо всем этом наверняка известили местных чекистов: нас, ехавших сначала в Зугдиди, к нашей подруге, а затем направлявшихся в Тбилиси, на полпути притормозила милиция: «Ваша виза только до Батуми». Лишь после встречи с Шеварднадзе в Ликани нам разрешили-таки добраться до грузинской столицы.
…Можно, напомню фразу Тонино, которая, на мой взгляд, оказалась, как говорится, судьбоносной? Он не любит об этом упоминать, но Гуэрра сказал Шеварднадзе, глядя ему в глаза, следующие слова: «Зачем вам, грузинам, вашими руками исполнять грязные намерения Москвы?»
Тонино: Он доброжелательно вслушивался в мои слова. У него очень умные глаза, отражавшие пристальное внимание и искреннее стремление понять меня. И я понял: Шеварднадзе уже решил, что он будет делать, вернувшись в Тбилиси.
После этого разговора жизнь Сергея Параджанова резко изменилась. Заступничество Тонино Гуэрра и многих других деятелей культуры имело положительный эффект — режиссёра освободили. И не только. Ему заново был открыт путь в кинематограф. 15 сентября 1983 года на студии «Грузия-фильм» Параджанов получил разрешение снимать картину «Легенда о Суамской крепости» по мотивам повести Д.Г. Чонкадзе.
Лора: На следующий день Параджанова освободили. Поскольку Тонино напирал на то, что у Сержика нет ни работы, ни квартиры, после освобождения ему предложили снять вместе с Додо Абашидзе «Легенду о Сурамской крепости». Картину закончили в 1984 году. Тогда же мы (Тонино после операции) вторично приехали в Ликани, где услышали: новый фильм не нравится местным властям. Их мнение — лента не о фузии…
Кадр из фильма “Легенда о Сурамской крепости”, 1984
Тонино: Узнав о нашем очередном приезде, Шеварднадзе позвонил и попросил посмотреть «Легенду…». Его интересовала моя точка зрения о фильме. Уже в Тбилиси мы пошли с Сержиком на просмотр в небольшой зал (если не ошибаюсь, городского Дома кино), заполненный, судя по всему, чиновниками республиканского Госкино. Я и Лора сидели в первом ряду, Параджанов — на галерке…
Лора: Мы единственные, кто после каждой части картины изо всех сил хлопали. Еще не включили свет в зале, когда Тонино, сильно похудевший после операции, вскочил и, выкинув руку вверх (повторяя почему-то известный жест Муссолини), закричал: «Капо лаворе! — Это шедевр!»
Тонино: Мне кажется, Параджанов очень растрогался (Тонино внезапно замолк и отвернулся к окну, незаметно смахнув слезу. «И так почти каждый раз, когда вспоминаем о Сержике», — почти шепотом призналась Лора): в углу его глаз я увидел слезы…
Лора Гуэрра подчеркнула, что в зале было гробовое молчание.
Тонино: Мы просьбу Шеварднадзе выполнили, передав через его дочь наше мнение по поводу «Легенды…». Судя по всему, именно после этого фильм быстро разошелся по всему миру. Сержик почти всё — и в жизни, и на экране — делал с мало кому понятной иронией (вновь тягостная пауза — голос почти «поплыл»), Я и сейчас никого не стану обвинять в том, что не сразу поняли феномен «Легенды…». Может, скептики оказались менее профессиональными или не рискнули тогда высказаться против единого мнения «верхов». И у меня бывало такое, когда не мог своевременно оценить то, что позже люди назвали шедевром.
Жизнь Параджанова в «зоне» должна была воплотиться в четырех задуманных им фильмах: «Ничего не смогу снять, прежде чем не сниму обо всем, что пережил». Но получилась одна картина Ильенко по сценарию, надиктованному Параджановым. И меня спрашивают: почему я ничего не написал о своем плене в Германии?
СПРАВКА: В 1990 году Ильенко снял снял фильм «Лебединое озеро. Зона» по сценарию Параджанова. Картина была представлена на Каннском фестивале и имела огромный успех: она завоевала две награды — приз Международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ) и приз молодежного жюри (иностранное кино). Сам Параджанов называл «Лебединое озеро» своим последним сценарием.
Тонино: Для меня естественно, что Параджанов так ничего и не снял о лагерной теме. Боль, которую испытываешь, переживаешь за решеткой, не удалишь — она покидает тебя сама. Когда Сержик рассказывал о жизни в лагерях, он вспоминал драматические истории (больше всего любовные) исключительных персонажей.
…Однажды Параджанов предложил мне выбрать любой из четырех сценариев и снять по нему фильм за границей. Я отказался, сказав, что это рассказ об иной планете.
…Сергей наполнял мир ирреальностью. Одно его присутствие словно говорило: всё, что мы видим, — это мало. Надо додумывать и идти дальше по тропе своих воспоминаний и фантазий.
Сергей Параджанов на съемочной площадке
Тонино: Меня покинул Параджанов. И это очень большая боль.
Тонино Гуэрра пережил своего друга на 22 года. Он умер 21 марта 2012 года в возрасте 92 лет в родном городке Сантарканджело-ди-Романья, похоронен в Пеннабилли. Урну с его прахом замуровали в самой высокой точке сада, в стене, которая осталась с древних времен и некогда была цитаделью, ограждающей замок герцога Малатеста.
“Русская Инициатива” публикует интервью о дружбе двух великих людей, двух художников, поэтов, творивших в одном мире — мире искусства.
Источник: Журнал “Сеанс”
