“Русская инициатива” совместно с “Комитетом за гражданские права” провела круглый стол “Защита интересов и прав граждан Российской Федерации за рубежом”. Юристы и правозащитники обсудили, как можно помочь россиянам, попавшим в греческую тюрьму, и сделать так, чтобы подобные ситуации не повторялись. Мы начинаем публиковать главные доклады дискуссии. О том, как бороться с работорговлей, рассказала консультант ОБСЕ, эксперт по противодействию торговле людьми Вера Грачёва.
Видеозапись круглого стола смотрите на нашем YouTube-канале.
“Вопрос, который мы сегодня обсуждаем – нарушение прав российских граждан – это часть общей картины. Это форма торговли людьми в целях эксплуатации в криминальной сфере. Эта тема в РФ обсуждается крайне мало. И та официальная статистика, которая у нас есть, совершенно не соответствует действительности. У нас не создана инфраструктура противодействия торговле людьми, у нас нет специального закона, нет федеральной программы. У нас нет национального координатора. Мы не являемся членом конвенции Совета Европы, где прописаны важные вещи, которые имеют прямое отношение к нашему случаю. Во-первых, это само понятие жертвы торговли людьми. Во-вторых, это положение об освобождении от наказания жертв торговли людьми за правонарушения, которые совершаются по принуждению. В данном случае российских граждан заставляли перевозить нелегальных мигрантов, они не по своей воле это делали, но следствие это положение проигнорировало”
“Вообще, эксплуатация в криминальной сфере выявляется очень тяжело, и это действительно проблема. Почему важно говорить об этом с греками на высшем уровне. Потому что они участники конвенции. И на них все эти положения – и о статусе жертв, и об освобождении от наказания – распространяются. На нас, к сожалению, нет. То есть мы будем требовать от греческого правительства того, что не требуем от самих себя. У нас жертвами становятся здесь, а эксплуатируют этих жертв и здесь, и за рубежом. То есть вербовка происходит здесь, потом их перевозят за границу, и дальше они становятся эксплуатируемыми жертвами. И очень часто их выявляют и признают преступниками. Так что я считаю, что вопрос перед президентом нужно ставить гораздо шире”
“Следком, координаторы, взаимодействие с общественными организациями – всё это работает только в одном случае – если налажен процесс выявления. Если правоохранительным органам известны индикаторы торговли людьми. Они разработаны давно, 15 лет назад, международными организациями, они должны быть у каждого участкового на столе. Но важно, чтобы было понятно, что дальше с ними делать. Вот у нас, допустим, полицейские очень часто говорят: «Ну хорошо, мы выедем. А дальше что? У нас нет приюта для жертв торговли людьми. У нас нет специалистов, которые бы с ними работали в этих приютах». И все механизмы стопорятся. При желании и знании индикаторов выявить правонарушение можно, но дальше должна быть создана вся система помощи – и психологической, и правовой, и медицинской, и реабилитационные программы. И, если речь идёт о наших мигрантах, это предоставление 30 дней на размышление, чтобы их никто не депортировал. За эти 30 дней они должны решить, будут они взаимодействовать с правоохранительными органами в расследовании. Нельзя наказывать жертв торговли людьми, потому что они уже жертвы преступления против личности”
“Необходимо разработать профильный закон по борьбе с работорговлей, где всё будет очень чётко прописано. Тех двух статей в Уголовном кодексе, которые у нас есть, не хватает, чтобы выявлять эти преступления и квалифицировать как торговлю людьми, а не как что-то смежное. Потому что даже если это будет, скажем, вовлечение в проституцию или что-то ещё, – это попадает в другую статистику. И эта статистика наверх поступает. Я приведу конкретный пример. Министр МВД РФ Владимир Колокольцев говорит о том, что в 2017 году в России было 25 случаев работорговли. И это в стране, где более миллиона мигрантов без статуса. И за тот же год Научно-исследовательский институт Академии генпрокуратуры проводит обзор и пишет, что случаев, связанных с торговлей людьми в РФ за этот год, больше 43 тысяч. Вот как статистика верная – 25 или 43 тысячи?”
